Для хорошего «сидения» нужно мужество. Дзен - занятие не для всех. Нужно заставить себя делать нечто такое, что нельзя назвать легким. Но если мы будем терпеливы и настойчивы, если мы будем работать под руководством хорошего учителя, жизнь постепенно наладится, станет более уравновешенной. Эмоции перестанут безраздельно властвовать над нами. Во время сидения мы обнаруживаем, что первое, над чем нужно работать, – это вечно занятый хаотический ум. Мы постоянно захвачены беспокойными мыслями. Задача практики – придать этим мыслям ясность и уравновешенность. Когда ум становится ясным и уравновешенным и его больше не захватывают объекты, может произойти раскрытие – и на секунду мы осознаем, кто мы есть на самом деле.
Но сидение - это вовсе не то, чем мы должны заниматься в течение года или двух, стараясь добиться совершенства. Сидение - это нечто такое, что мы должны делать всю жизнь. Нет предела раскрытию, которого может достичь человек. конечном счете мы начинаем понимать, что являемся безграничной, беспредельной частью Вселенной. Нашей задачей на всю оставшуюся жизнь становится открыться этой беспредельности и суметь выразить ее. Появление все более тесных контактов с реальностью всегда порождает сочувствие к другим и изменяет повседневную жизнь. Мы начинаем иначе жить, иначе работать и иначе относиться к людям. Дзен – это занятие, рассчитанное на всю жизнь. Это не просто сидение на подушке в течение тридцати-сорока минут в день. Практикой становится вся жизнь, двадцать четыре часа в сутки.
Еще:
Еще:
Еще:
Еще:
Но сидение - это вовсе не то, чем мы должны заниматься в течение года или двух, стараясь добиться совершенства. Сидение - это нечто такое, что мы должны делать всю жизнь. Нет предела раскрытию, которого может достичь человек. конечном счете мы начинаем понимать, что являемся безграничной, беспредельной частью Вселенной. Нашей задачей на всю оставшуюся жизнь становится открыться этой беспредельности и суметь выразить ее. Появление все более тесных контактов с реальностью всегда порождает сочувствие к другим и изменяет повседневную жизнь. Мы начинаем иначе жить, иначе работать и иначе относиться к людям. Дзен – это занятие, рассчитанное на всю жизнь. Это не просто сидение на подушке в течение тридцати-сорока минут в день. Практикой становится вся жизнь, двадцать четыре часа в сутки.
Еще:
Не могли бы вы рассказать немного больше об идее освобождения от мыслей, возникающих в процессе медитации?
ЙОКО: Я вообще не считаю, что мы должны освобождаться от чего бы то ни было. Я считаю, что единственное, что мы должны сделать, – это все пережить. Если мы будем заставлять свой ум что-то делать, мы опять вернемся к тому самому дуализму, от которого хотим избавиться. Лучший способ освобождения от мыслей – замечать возникающие мысли и осознавать их. «О, да, я опять делаю то же самое», – и, не выражая к этому никакого отношения, возвращаться к чистому переживанию настоящего момента. Так что будьте терпеливы. Мы можем делать это десятки тысяч раз, но ценность практики как раз и состоит в постоянном возвращении ума к настоящему, снова, снова и снова. Не ищите какого-нибудь удивительного места, где не будут возникать мысли. Поскольку мысли в своей основе нереальны, в какой-то момент они начнут становиться более туманными и менее настоятельными, и мы обнаружим, что существуют определенные периоды, когда они полностью исчезают, потому что мы видим, что они нереальны. Со временем они блекнут, хотя мы даже не знаем, как это происходит. Мысли – наша попытка защитить себя. Никто в действительности не хочет от них отказаться, они – это то, к чему мы привязаны. Способ, с помощью которого можно в конечном счете понять их нереальность – это как раз позволить фильму продолжаться дальше. Но после того, как вы увидите этот фильм пятьсот раз, уверяю вас, он вам наскучит!
Существует два вида мыслей. Ничего нет плохого в мыслях, возникающих в процессе того, что я называю «техническим мышлением». Мы вынуждены думать о том, чтобы пройти отсюда туда, или испечь торт, или решить какие-то физические проблемы. Такое использование ума прекрасно. О таких мыслях нельзя сказать, что они реальны или нереальны – они как раз то, что они есть. Но мнения, суждения, воспоминания, мечты о будущем – девяносто процентов мыслей, которые крутятся в голове, по существу нереальны. И мы проходим свой путь от рождения до смерти – если только не проснемся – тратя на них большую часть жизни. Самая страшная часть сидения (и она действительно страшная, можете мне поверить) – это когда вы начинаете видеть, что на самом деле приходит вам на ум. При этом люди испытывают шок. Мы видим, насколько мы ожесточены, пристрастны и эгоистичны. Мы обладаем всеми этими качествами, потому что жизнь, отвечающая обычным стандартам, основана на фальшивом мышлении, которое приводит к подобному состоянию. Люди в своей основе хороши, добры и сострадательны. Но для того, чтобы открыть эти глубоко спрятанные сокровища, нужно провести тяжелые раскопки.
ЙОКО: Я вообще не считаю, что мы должны освобождаться от чего бы то ни было. Я считаю, что единственное, что мы должны сделать, – это все пережить. Если мы будем заставлять свой ум что-то делать, мы опять вернемся к тому самому дуализму, от которого хотим избавиться. Лучший способ освобождения от мыслей – замечать возникающие мысли и осознавать их. «О, да, я опять делаю то же самое», – и, не выражая к этому никакого отношения, возвращаться к чистому переживанию настоящего момента. Так что будьте терпеливы. Мы можем делать это десятки тысяч раз, но ценность практики как раз и состоит в постоянном возвращении ума к настоящему, снова, снова и снова. Не ищите какого-нибудь удивительного места, где не будут возникать мысли. Поскольку мысли в своей основе нереальны, в какой-то момент они начнут становиться более туманными и менее настоятельными, и мы обнаружим, что существуют определенные периоды, когда они полностью исчезают, потому что мы видим, что они нереальны. Со временем они блекнут, хотя мы даже не знаем, как это происходит. Мысли – наша попытка защитить себя. Никто в действительности не хочет от них отказаться, они – это то, к чему мы привязаны. Способ, с помощью которого можно в конечном счете понять их нереальность – это как раз позволить фильму продолжаться дальше. Но после того, как вы увидите этот фильм пятьсот раз, уверяю вас, он вам наскучит!
Существует два вида мыслей. Ничего нет плохого в мыслях, возникающих в процессе того, что я называю «техническим мышлением». Мы вынуждены думать о том, чтобы пройти отсюда туда, или испечь торт, или решить какие-то физические проблемы. Такое использование ума прекрасно. О таких мыслях нельзя сказать, что они реальны или нереальны – они как раз то, что они есть. Но мнения, суждения, воспоминания, мечты о будущем – девяносто процентов мыслей, которые крутятся в голове, по существу нереальны. И мы проходим свой путь от рождения до смерти – если только не проснемся – тратя на них большую часть жизни. Самая страшная часть сидения (и она действительно страшная, можете мне поверить) – это когда вы начинаете видеть, что на самом деле приходит вам на ум. При этом люди испытывают шок. Мы видим, насколько мы ожесточены, пристрастны и эгоистичны. Мы обладаем всеми этими качествами, потому что жизнь, отвечающая обычным стандартам, основана на фальшивом мышлении, которое приводит к подобному состоянию. Люди в своей основе хороши, добры и сострадательны. Но для того, чтобы открыть эти глубоко спрятанные сокровища, нужно провести тяжелые раскопки.
Еще:
Вы утверждаете, что с течением времени взлеты и падения, нарушения равновесия начинают уменьшаться, пока полностью не исчезнут?
ЙОКО: Я вовсе не имела в виду, что не должно быть нарушений равновесия. Единственное, что я хотела сказать, это то, что, когда возникают нарушения равновесия, мы не должны за них держаться. Если мы рассержены, злость длится не больше секунды. Другие могут даже не знать об этом. Вот и все, что касается этого чувства. Нет ничего, что бы держалось за эту злость, никакого ментального верчения вокруг злости. Я вовсе не подразумеваю, что годы практики сделают вас чем-то вроде зомби. Совсем наоборот. На самом деле мы будем испытывать больше искренних чувств, станем лучше понимать людей. Мы не будем так сильно захвачены своим внутренним состоянием.
ЙОКО: Я вовсе не имела в виду, что не должно быть нарушений равновесия. Единственное, что я хотела сказать, это то, что, когда возникают нарушения равновесия, мы не должны за них держаться. Если мы рассержены, злость длится не больше секунды. Другие могут даже не знать об этом. Вот и все, что касается этого чувства. Нет ничего, что бы держалось за эту злость, никакого ментального верчения вокруг злости. Я вовсе не подразумеваю, что годы практики сделают вас чем-то вроде зомби. Совсем наоборот. На самом деле мы будем испытывать больше искренних чувств, станем лучше понимать людей. Мы не будем так сильно захвачены своим внутренним состоянием.
Еще:
Не могли бы вы охарактеризовать ежедневную работу, которая должна стать частью нашей практики?
ЙОКО: Работа – это самая лучшая часть практики и обучения Дзен. Не имеет значения, какова эта работа. Ее 1гужно выполнять, прилагая все силы и все внимание к тому, что находится у вас под носом. Если вы чистите духовку, вы полностью должны посвятить себя этой работе, и одновременно осознавать все мысли, которые прерывают ее. «Я ненавижу чистить духовку. Запах аммония! И вообще, кому может нравиться чистить духовку? Я не должна чистить духовку, имея такое образование». Все это лишние мысли, не имеющие никакого отношения к чистке духовки. какую бы сторону ни отклонялся ум, нужно возвращать его к работе. Существует истинная задача, которую вы выполняете, и, следовательно, существуют ваши соображения относительно выполнения этой задачи. Работа требует внимания именно к тому, что должно быть сделано прямо сейчас. Но мало кто выполняет свою работу таким образом. Когда вы начинаете терпеливо заниматься практикой, в конечном счете начинает спориться любая работа. Что бы вы ни делали, вы делаете как раз то, что нужно.
Не имеет значения, какова ваша жизнь, я призываю сделать именно ее вашей практикой.
ЙОКО: Работа – это самая лучшая часть практики и обучения Дзен. Не имеет значения, какова эта работа. Ее 1гужно выполнять, прилагая все силы и все внимание к тому, что находится у вас под носом. Если вы чистите духовку, вы полностью должны посвятить себя этой работе, и одновременно осознавать все мысли, которые прерывают ее. «Я ненавижу чистить духовку. Запах аммония! И вообще, кому может нравиться чистить духовку? Я не должна чистить духовку, имея такое образование». Все это лишние мысли, не имеющие никакого отношения к чистке духовки. какую бы сторону ни отклонялся ум, нужно возвращать его к работе. Существует истинная задача, которую вы выполняете, и, следовательно, существуют ваши соображения относительно выполнения этой задачи. Работа требует внимания именно к тому, что должно быть сделано прямо сейчас. Но мало кто выполняет свою работу таким образом. Когда вы начинаете терпеливо заниматься практикой, в конечном счете начинает спориться любая работа. Что бы вы ни делали, вы делаете как раз то, что нужно.
Не имеет значения, какова ваша жизнь, я призываю сделать именно ее вашей практикой.
Еще:
Есть только один учитель. Что это за учитель? Это сама жизнь. И, конечно, каждый из нас – это проявление жизни, мы не можем быть ничем другим. Поэтому получается так, что жизнь становится суровым, но и бесконечно добрым учителем. Это единственный авторитет, которому можно доверять. И этот учитель, этот авторитет повсюду. Нет необходимости идти в особое место, чтобы найти этого несравненного учителя, не нужно оказываться в особо спокойном или идеальном положении. На самом деле, чем оно беспокойнее, тем лучше. Средний офис – великолепное место. Средний дом – совершенное место. Такие места в достаточной степени лишены порядка, вам это хорошо известно из личного опыта! Именно там существует авторитет, именно там существует учитель.
Это очень радикальное обучение, оно не для каждого. Люди часто отворачиваются от такого обучения, они не хотят о нем даже слышать. А что же они хотят слышать? Что вы хотите слышать? Пока мы не будем готовы (что обычно означает, пока мы не пройдем через страдания и не будем обладать достаточной волей, чтобы чему-то научиться от этих страданий), мы подобны птенцам в гнезде. Что делают птенцы? Они, подняв головы, раскрывают рты и ждут, когда туда упадет корм. А что говорим мы? «Наполните меня, пожалуйста, вашим удивительным учением. Я открыл рот, а вы в него что-нибудь положите». То, что мы говорим, означает: «Когда придут мама с папой? Когда придет великий учитель, высший авторитет и заполнит меня тем, что прекратит мою боль и мои страдания?» А все дело в том, что мама с папой уже пришли! Где же мама с папой? Здесь. Жизнь всегда здесь! Но поскольку жизнь, если к ней действительно повернуться лицом (к жизни как она есть), может показаться неприятной, даже мрачной, может возникнуть чувство одиночества и подавленности. Кому этого захочется? Почти никому. Но если вы можете начать переживать именно этот момент, который и является истинным учителем, – если вы сможете честно быть в каждый момент жизни тем, что вы думаете, чувствуете, – такой опыт позволит перевести себя в состояние «как раз это», радостного самадхи жизни, следования слову Бога. Это и есть практика Дзен, и даже нет необходимости использовать слово «Дзен».
Мама с папой, которых мы все время ждем, уже здесь – прямо здесь. Мы не можем избежать авторитета, даже если бы хотели этого. Когда мы идем на работу, он прямо здесь, когда мы со своими друзьями, он прямо здесь, когда мы со своей семьей, он прямо здесь. «Занимайтесь дзадзен постоянно, молитесь постоянно». Если мы поймем, что каждая минута жизни – наш учитель, мы не сможем уклониться. Если мы по-настоящему являемся каждым моментом своей жизни, не остается места внешнему влиянию или авторитету. Как это может быть? Когда я и есть свое собственное страдание, где может быть авторитет? Внимание, переживание – это и есть авторитет, как раз они и вносят ясность в то, какие действия следует предпринять.
Надо сказать еще о последней маленькой иллюзии, о том, как все мы стремимся вести игру с этим понятием авторитета, например: «Хорошо, я буду своим собственным авторитетом, спасибо. Никто не должен говорить мне, что я должен делать». чем ошибочность такого представления? «Я буду своим собственным авторитетом! Я разработаю свою собственную концепцию жизни, свои собственные представления о том, что такое практика Дзен» – все мы полны подобной чепухи. Если я пытаюсь быть своим собственным авторитетом (именно в этом узком смысле), я попадаю в то же рабство, как если бы я позволила кому-то другому стать моим авторитетом. Но если ни вы, ни я не являемся авторитетами, что тогда? Мы уже говорили об этом, но если это недостаточно понятно, вам придется барахтаться в трясине. Вам это нравится?
Это очень радикальное обучение, оно не для каждого. Люди часто отворачиваются от такого обучения, они не хотят о нем даже слышать. А что же они хотят слышать? Что вы хотите слышать? Пока мы не будем готовы (что обычно означает, пока мы не пройдем через страдания и не будем обладать достаточной волей, чтобы чему-то научиться от этих страданий), мы подобны птенцам в гнезде. Что делают птенцы? Они, подняв головы, раскрывают рты и ждут, когда туда упадет корм. А что говорим мы? «Наполните меня, пожалуйста, вашим удивительным учением. Я открыл рот, а вы в него что-нибудь положите». То, что мы говорим, означает: «Когда придут мама с папой? Когда придет великий учитель, высший авторитет и заполнит меня тем, что прекратит мою боль и мои страдания?» А все дело в том, что мама с папой уже пришли! Где же мама с папой? Здесь. Жизнь всегда здесь! Но поскольку жизнь, если к ней действительно повернуться лицом (к жизни как она есть), может показаться неприятной, даже мрачной, может возникнуть чувство одиночества и подавленности. Кому этого захочется? Почти никому. Но если вы можете начать переживать именно этот момент, который и является истинным учителем, – если вы сможете честно быть в каждый момент жизни тем, что вы думаете, чувствуете, – такой опыт позволит перевести себя в состояние «как раз это», радостного самадхи жизни, следования слову Бога. Это и есть практика Дзен, и даже нет необходимости использовать слово «Дзен».
Мама с папой, которых мы все время ждем, уже здесь – прямо здесь. Мы не можем избежать авторитета, даже если бы хотели этого. Когда мы идем на работу, он прямо здесь, когда мы со своими друзьями, он прямо здесь, когда мы со своей семьей, он прямо здесь. «Занимайтесь дзадзен постоянно, молитесь постоянно». Если мы поймем, что каждая минута жизни – наш учитель, мы не сможем уклониться. Если мы по-настоящему являемся каждым моментом своей жизни, не остается места внешнему влиянию или авторитету. Как это может быть? Когда я и есть свое собственное страдание, где может быть авторитет? Внимание, переживание – это и есть авторитет, как раз они и вносят ясность в то, какие действия следует предпринять.
Надо сказать еще о последней маленькой иллюзии, о том, как все мы стремимся вести игру с этим понятием авторитета, например: «Хорошо, я буду своим собственным авторитетом, спасибо. Никто не должен говорить мне, что я должен делать». чем ошибочность такого представления? «Я буду своим собственным авторитетом! Я разработаю свою собственную концепцию жизни, свои собственные представления о том, что такое практика Дзен» – все мы полны подобной чепухи. Если я пытаюсь быть своим собственным авторитетом (именно в этом узком смысле), я попадаю в то же рабство, как если бы я позволила кому-то другому стать моим авторитетом. Но если ни вы, ни я не являемся авторитетами, что тогда? Мы уже говорили об этом, но если это недостаточно понятно, вам придется барахтаться в трясине. Вам это нравится?
. Кстати, у нее есть еще книга, вроде бы, не переведенная еще: "Nothing special: living Zen". Недавно скачал обе в оригинале (на сайте bookfi.org) - теперь наслаждаюсь себе потихоньку