Re: Реализация "внешнего" предназначения
Здравствуйте, LittleA! Полностью с Вами согласен, вопрос важный и непростой. Но задан в слишком общей форме. Поэтому предлагаю Вам:
а) сформулировать несколько более конкретных вопросов, связанных с темой.
б) попытаться самому на них ответить, пусть даже не самым исчерпывающим образом.
Вот тогда у нас появится предмет для обсуждения, а пока все, что мы имеем - некое аморфное пятно, которое надлежит хоть как-то структурировать.
А для затравки предлагаю Вашему вниманию отрывок из одного рассказа (Райт Джордж, "Ветренный день на Среднем Западе.") Всего доброго, ВМ.
Не повезло вам, должно быть, - сочувственно сказала она.
-Мне не повезло, когда я родился.
-Думаю, все же не все так плохо, - осторожно сказала она после паузы.
-В твоем возрасте я тоже так думал. Когда тебе 18, кажется, что 18 будет всегда. Но ты и охнуть не успеешь, как тебе будет 36, а потом 54. Впрочем, умирать начинаешь гораздо раньше. Ты знаешь, что уже после 25 человек теряет 100 тысяч нервных клеток мозга в день? После 40 этот процесс резко ускоряется, а после 50 мозг начинает ощутимо усыхать. Наука, мать ее, против нее не попрешь... Мы слиш- ком долго пытаемся себя обманывать. В 40 лет мы еще пытаемся уве- рить себя, что продолжаем двигаться вверх, хотя на самом деле давно уже катимся под уклон. А в 50 наконец замечаешь, что не просто ка- тишься, а мчишься вниз так, что ветер в ушах. Держитесь за поручни, леди и джентльмены, следующая остановка - Артрит! Склероз! Рак! Инфаркт! Инсульт! Болезнь Паркинсона! Болезнь Альцгеймера! Ты по- нимаешь это, Бетти?
-Думаю, что понимаю, - ответила девушка без особой увереннос- ти, - но...
-Ни хрена ты не понимаешь. И вот когда осознаешь, что впереди у тебя - только это, а потом - мрак и пустота, начинаешь огляды- ваться на свое прошлое, ища хоть какое-то оправдание. Но его нет, Бетти. Ты никогда не задумывалась, что жизнь обычного человека аб- солютно ужасна?
-Пожалуй, в Бриксвилле это и впрямь так.
-Да причем тут твой гребаный Бриксвилл... Можно подумать, что в Нью-Йорке, Париже или Венеции дела обстоят по-другому! Человек каждый день ходит на работу, занимаясь там какой-нибудь ерундой вроде рекламы жевательных резинок или продажи кошачьих консервов. Он может делать вид, что это его интересует, или честно признавать- ся себе, что ненавидит это идиотское занятие - суть от этого не меняется: всю жизнь, начиная, собственно, уже со школы, он стара- тельно работает белкой в колесе, чтобы обеспечить себя деньгами. На что он тратит эти деньги? На жратву, которую через несколько часов спускает в унитаз, на шмотки, основное предназначение которых в том, чтобы показать, сколько денег на них потрачено, на поездки в отпуск, где он будет жариться на пляже, как свинья в духовке, или бегать, как баран в стаде, за экскурсоводом, щелкая достопримеча- тельности, которые до него уже 300 миллионов раз сфотографированы другими такими же баранами. Работа и прочая рутина оставляют че- ловеку лишь несколько часов в день, и как он ими распоряжается? Убивает их на просмотр тупых телешоу или партию в покер. Потом, если есть настроение, трахает жену, если нет - сразу ложится спать. Утром, невыспавшийся и злой, вновь едет на работу. И так изо дня в день. Нередко, впрочем, полагая, что все это - прелюдия к некому светлому и прекрасному будущему. До тех пор, пока не становится очевидным, что единственное будущее, которое ему еще осталось - это деревянный ящик с гниющим мясом, который зароют в землю или за- пихнут в печку подальше от глаз и носов тех, которым это еще пред- стоит. И от него не останется ничего, совсем ничего. В его честь не назовут даже кошачьих консервов, которые он продавал всю жизнь.
-Остаются дети, - возразила Бетти.
-Ага, а у тех - свои дети, а у тех - свои... Неужели ты не ви- дишь, что это все - одно большое надувательство! Миллион нулей, выстроенных в ряд, все равно даст ноль!