Глава 6. О несостоятельности рационального познания в различных сферах его приложения, от научной философии до повседневной жизни

Современная познавательная парадигма в принципе не отвергает интуицию. Положительная роль интуиции признаётся в научном и художественном творчестве. В то же время, отсутствует понимание того, что интуиция представляет собою фундаментальную основу любого познания. Далее, нет понимания того, как её можно развивать. В сфере познания, как и во времена Декарта, господствует опора на рассудочное мышление, которое принимается как единственно возможный метод познания. Современный человек науки подобен профессиональному спортсмену, выступающему на соревнованиях, но при этом не имеющему никакого понятия о важности и необходимости тренировок. Переворот в сфере познания потребует (как бы это ни казалось фантастичным в наши дни) от каждого образованного и культурного человека включения в регулярную практику медитации. Человек будущего будет сидеть в медитации не меньше, чем в XIX веке он сидел за книгой, а сейчас — за компьютером. Формальное признание интуитивного познания не имеет никакой ценности без вхождения в регулярную практику медитации. Тот, кто сумеет пробудиться к этой великой истине и действовать в соответствии с нею — будет иметь большие преимущества в любой сфере познавательной деятельности, даже по сравнению со своими изначально более способными коллегами.

* * *

Говоря о доминирующем в наше время рациональном методе познания, основанном на дискурсивном мышлении, весьма полезно обратиться к поучительным размышлениям замечательного испанского философа Ортеги-и-Гассета. Мудрый испанец, расцвет творчества которого приходится на первую половину XX века, утверждал, что громкий успех, достигнутый наукой в познании природы, к сожалению, вполне сочетается с её полной несостоятельностью в познании человека, с крахом её попыток познать человеческое существование в его целостности. По его мнению, современная наука переполнена проблемами, которые она просто игнорирует, поскольку эти проблемы несовместимы с господствующей научной парадигмой и не поддаются решению с помощью традиционных научных методов. Ортега-и-Гассет пишет:

«Прогрессизм, откладывающий поиск истины до туманного завтра — настоящий дурман для человечества. Истина есть истина сейчас, а не то, что постепенно открывается, пока не обнаружится всё целиком когда-то в будущем, которое наступит неизвестно когда»¹.

Совершенно очевидно, что та реальность, которую мы называем человеком и человеческой жизнью (экзистенцией) — это нечто совершенно иное, качественно отличное от той природной реальности, в изучении которой столь преуспела наука.

Наиболее ярко несостоятельность научного познания проявляется именно в учении о человеке и его назначении, о смысле и ценностях нашей жизни, о соотношении тела и души, о счастье, духовном развитии и т. д. Конечно же, наука даёт ответы на все эти вопросы, однако эти ответы напоминают отчёт слепого, побывавшего во дворце, всё систематически ощупавшего и затем, с важным видом доложившего свои выводы сообществу таких же слепых. Внимания могут заслуживать только отчёты зрячих, то есть тех, кто, благодаря многолетней практике медитации, обрёл надёжный познавательный инструмент — интуицию-праджню (сверхспособность познания, которую также можно назвать ясномыслием). Только их отчёты являются надёжными и объективными.

Существует интереснейший факт, который почему-то остаётся незамеченным. Я имею в виду уровень достоверности разных способов познания. Если мы возьмём «простое» зрительное восприятие, то сразу же обнаружим очень высокую, практически полную согласованность его результатов у самых разных людей. Если, к примеру, у меня на столе стоит ваза с цветами, то любой человек, пришедший ко мне в гости, посмотрев на этот стол, согласится со мной, что да, верно, на столе стоит ваза с цветами. Если я спрошу у сотни человек о том, что у меня стоит на столе — вся сотня даст один и тот же ответ. (Конечно же, я имею в виду нормальных людей, наделённых элементарным здравым смыслом, а не шизофреников, не критически настроенных философов и не дзен-буддистов, медитирующих на коанах). Итак, по результатам зрительного восприятия мы имеем просто великолепную согласованность и впечатляющую достоверность. Поэтому мы можем себе позволить опираться в практической жизнедеятельности на данные зрительного восприятия как на вполне надёжные. А что у нас с результатами мышления? С теми идеями, концепциями, взглядами, верованиями, которые порождаются разумом? Совершенно очевидно, что здесь согласованность отсутствует. Напротив, имеет место разноголосица, которой мы даже умудряемся гордиться. Плюрализм, как великое достижение западной цивилизации! Представьте себе все последствия плюрализма в сфере зрительного восприятия! Так вот, интуиция-праджня как сверхспособность познания имеет глубокое сходство с целостным зрительным восприятием (оно — также результат синтезирующего инсайта). Как и зрительное восприятие, интуиция-праджня имеет очень высокий уровень достоверности и адекватности, несравненно высший по сравнению с идеями и взглядами, порождаемыми рассудочным мышлением.

Как я уже говорил и, опасаясь остаться непонятым, повторяю вновь и вновь, в этой концепции нет отрицания мышления, речь идёт всего лишь о его смещении с того престола, который оно уже давно и незаслуженно занимает. Конечно же, весьма важно иметь добротное дискурсивное мышление. Однако, располагая способностью к строгому и дисциплинированному мышлению, важно в равной степени понимать как его необходимость, так и его недостаточность, его вторичность по отношению к интуиции-праджне.

Несостоятельность рационального метода познания (ratio по-латыни — разум) исключительно ярко проявляется в фундаментальных, базовых науках: науке о мироздании (философии) и науке о человеке (психологии). Неадекватность в этих областях знания столь велика, что можно смело говорить о шизофреничности научной философии и бесчеловечной механистичности научной психологии. Однако смелым «ругателем» быть много легче, чем смелым мыслителем. Есть ли у меня, кроме бранных слов в адрес этих наук, какие-либо доводы и обоснования, подтверждающие адекватность столь резкой критики? Я считаю, что такие доводы у меня есть, однако пусть об этом судит сам читатель.

Итак, о шизофреничности классической западной философии. Для научной философии, основанной на разуме, весьма логично сомневаться в реальности мира. Неопровержимый довод: то, что мы имеем — это не сам мир, а всего лишь наши ощущения, восприятия и представления. Вещи, каковы они сами по себе, человеку не даны. Всё, что он имеет, это только собственные представления о мире. В этом и состоит главная проблема классической западной философии, проблема, над которой бились многие светлые умы. И чего же они добились ценой столь долгих и тяжких познавательных усилий? Ничего особо вдохновляющего: либо философ приходил к выводу о принципиальной непознаваемости мира, либо о том, что с уверенностью можно говорить только о реальности познающего Я, но не окружающего мира (Декарт), либо о том, что существует только пучок сменяющихся восприятий, но не познающее Я (Юм). Вся история классической западной философии являет собой замечательное подтверждение того тезиса, что разум, работающий в отрыве от интуиции, неизбежно вырождается в своего рода шизофрению. На самом деле решение такого рода проблем необычайно легко и просто, если мы поставим разум, мышление на второе место, а на первое — самоочевидность интуитивного (непосредственного) прозрения в суть вещей. Решение данной проблемы заключается в том, что мы осознаём глубокую неадекватность самой её постановки и отказываемся тратить на неё своё время и свои силы. То, что самоочевидно, не нуждается в доказательствах и не может быть логически опровергнуто. Оказывается, вовсе и не нужно аргументированно доказывать реальность мира или реальность собственного существования. Они даны нам прямым интуитивным познанием с величайшей мощью и очевидностью. Сомнение в реальности Я или реальности мира — разве это не шизофрения? И я вовсе не обзываю философов бранным словом, а ставлю вполне обоснованный диагноз самой научной философии. Я всего лишь утверждаю, что так называемая «научная» философия по сути есть не что иное как разновидность шизофрении.

Если же говорить о шизофрении как о психическом заболевании, то в психиатрии, в клинике заболеваний шизофренического круга, существуют и подробно описаны два весьма примечательных синдрома, о которых можно прочесть в любом учебнике психиатрии — это синдромы деперсонализации и дереализации. Обычно в учебных пособиях они описываются совместно, ибо часто сопутствуют друг другу. Приведу очень краткое их описание.

Синдром деперсонализации

Это весьма своеобразное чувство изменения, утраты или отчуждения собственного Я. При этом, у больного возникают сомнения в реальности собственного существования, кульминацией которых является утрата чувства собственного Я. Таким образом, сутью синдрома деперсонализации является отчужденность от собственной личности. Как правило, деперсонализационные расстройства сопровождаются философической интоксикацией, повышенной интеллектуальной рефлексией и усиленным самоанализом.

Синдром дереализации

Это состояние, при котором возникает отчуждённость от окружающего мира. Всё окружающее воспринимается как нечто бесцветное, безжизненное, ненастоящее. Больной вполне серьёзно сомневается в реальности окружающего мира. Всё вокруг него выглядит нереальным, похожим на искусственные декорации, а люди — похожими на манекены. При развитии заболевания человек «убеждается», что его близких подменили какими-то другими существами или роботами. Такой больной делается опасным для окружающих и нуждается в срочной госпитализации.

Параллель между клиникой шизофрении и классической западной философией в дальнейших комментариях не нуждается.

Как видим, научная философия являет собой яркий пример того, в какие дебри, в какое непроходимое болото может завести нас разум, работающий в отрыве от интуиции-праджни.

* * *

Существует два типа философии: философия «от ума» и философия «от прозрения». Философы «от ума» нападают на философов «от прозрения», критикуя их за недостаточность логической доказательности, возмущаются тем, что философы-мистики просто «транслируют» свои взгляды, совершенно не заботясь об их обосновании. Понять разницу между двумя способами познания (рассудочным и интуитивным) невозможно без личной практики медитации-самонаблюдения хотя бы в течение полугода. Всякие попытки априори составить себе представление о том, что такое интуиция-праджня, похожи на поведение слепого, которому дают метод лечения слепоты, а он от него отмахивается, он, видите ли, желает познать что такое зрение и зримый мир, но оставаясь таким, каков он есть сейчас. К сожалению, мир переполнен разглагольствованиями слепых, которые наперебой делятся своей мудростью относительно мира, в котором мы обитаем.

Представим себе такую картинку. Растёт большое дерево. Его корни уходят глубоко в землю, а крона — в небо.  В земле, меж корней, живут дождевые черви, наверху, среди ветвей — птичье гнездо. Под деревом сидит человек и читает «Критику чистого разума» Иммануила Канта. Все они — и дерево, и черви, и птицы, и человек под деревом — все они живут в одном и том же мире, однако сколь велико и огромно различие в восприятии этого мира. Между тем, если на минуту наделить дерево, червей и птиц даром речи — каждый из них стал бы настаивать на своей картине мира, как на единственно верной, а сообщения всех других истолковывал бы в терминах собственного опыта (смысловая редукция в направлении от неизвестного к известному). Так называемая «научная» философия подобна попытке вскрыть сейф посредством дубины. Научная философия! А может ли вообще философия быть научной? Не представляет ли она собою нечто намного большее, нежели наука?

К сожалению, для людей науки любое познание сводится исключительно к думанию, то есть использованию дискурсивного мышления, слов, символов и логических умозаключений. Для них не существует качественно иного — интуитивного способа познания. Точнее говоря, теоретически они признают его существование, но в собственной практике познавательной деятельности полностью его игнорируют.

Мне остаётся лишь повторить, что обычный способ познания посредством дискурсивного мышления, для глубокого прозрения в природу вещей просто непригоден. В этом фатальная ошибка всех философов (да и научных психологов также). Инструмент познания, в случае научной философии — мышление, совершенно неадекватен объекту философского познания. Вот почему западная философия, как наука, вот уже на протяжении многих веков находится в смертельном тупике. Совсем иное дело восточная философия: буддизм, веданта, даосизм — в своих высших достижениях она не является научной философией, а всего лишь словесным оформлением в логически связную концепцию знания, обретённого в высших состояниях сознания. Именно поэтому восточная философия (адвайта-веданта, буддизм, даосизм) обладает той вдохновляющей силой, которой лишена современная научная философия Запада.

Весьма показателен тот факт, что в классической индийской философии для обозначения некоей мировоззренческой концепции, философской системы или учения, использовался термин даршана. Даршана происходит от санскритского корня дрш — видеть. Такого рода видение — не что иное, как интуитивный инсайт, духовное прозрение. Таким образом, даршана означает логически-интеллектуальное оформление того понимания, которое было получено посредством прямого интуитивного видения. Хотя даршана, как философская концепция излагается на интеллектуально-вербальном уровне, тем не менее, основывается она на интуитивном прозрении в суть вещей. В этом огромное отличие даршаны от научной философии.

Научная философия суха и безжизненна, она не способна напитать душу современного человека. Мы же нуждаемся в таком мировоззрении, которое пропитано могучим дыханием самой жизни и которое способно вернуть нашему существованию утраченный смысл. Другими словами, подлинная философия должна согревать душу и не просто давать силу жить, а вдохновлять и наделять человека оптимизмом даже перед лицом неизбежной смерти.

Подобным образом можно упрекнуть и современную научную психологию, в которой нет души, а есть только «психологические механизмы». Да разве человек в его глубинной сути — механизм, пусть даже весьма сложный и деликатный? Разве он не представляет собою нечто несравненно большее?

В детской книжке советского времени («Денискины рассказы» Виктора Драгунского) повествуется о мальчике Денисе (сыне писателя), который совершил поступок: обменял игрушечный самосвал на светляка, потому что светлячок, в отличие от машины «живой и светится». Увы, современная наука о человеке поступила ровно наоборот — променяла живую душу на лязгающие «механизмы человеческой психики». Конечно же, для научной психологии души нет и быть не может. То, что может изучать наука, с неизбежностью сводится к «конструкциям и механизмам», к тому, что носит строго детерминированный характер. Между тем, человек представляет собою парадоксальное единство двух противоположных начал — механического, подчиняющегося жесткому детерминизму, и свободнотекучего, непознаваемого разумом. Поскольку разум всецело относится к сфере жёстко детерминированного (грубоматериального), он не может познавать того, что относится к иным, высшим сферам бытия.

В современной эзотерической литературе нередко можно встретить, причём даже у весьма компетентных авторов, попытки подкрепить свои взгляды авторитетом науки. Я считаю, что это неправильно. Наука малопригодна для познания тонкоматериальной (тем более духовной) сферы бытия. Обычный учёный, не обладая способностью экстрасенсорного восприятия, не имеет даже эмпирической базы, необходимой для обобщений и выявления закономерностей. Совершенно очевидна нелепость поведения слепого, рассуждающего о живописи, или глухого — о музыке. Кроме того, для познания в сфере тонкоматериального недостаточно быть экстрасенсом, то есть быть способным к сверхчувственному восприятию. Экстрасенс может видеть, но не понимать того, что он видит, точно так же, как и в сфере грубоматериального можно хорошо видеть и слышать, но очень плохо понимать то, что происходит. Для познания-понимания, в отличие от познания-чувствования требуется развитая интуитивная Мудрость-Праджня.

Как видим, учёные не обладают даже экстрасенсорной чувствительностью и поэтому не могут нам ничего сказать о второй сфере бытия, даже на эмпирическом, описательном уровне, не говоря уже об уровне понимания, требующем значительно более ценной и труднодостижимой экстраментальной способности ясномыслия.

Таким образом, опыт настоящих (в отличие от шарлатанов, фантазёров и психически нездоровых людей) экстрасенсов и мистиков вполне самодостаточен и не нуждается ни в одобрении со стороны науки, ни в опоре на её авторитет.

* * *

Всё то, что мною было сказано о философском познании, в полной мере приложимо к познанию психологическому. Наиболее важный вывод состоит в том, что подлинное самопознание через самоанализ невозможно. Самоанализ означает использование данных психологии личности (типология личности, эгозащитные механизмы и т. п.) и ресурсов собственного разума (мышления) с целью самопознания и саморазвития. Однако такой подход может принести определённую (хотя и весьма ограниченную) пользу только для изучения личности другого человека, но ни в коем случае не собственной личности. Наш ум — это территория, оккупированная врагом. Заниматься самопознанием, опираясь на собственный ум — означает включить на полную мощь работу эгозащитных механизмов и получить на выходе совершенно неверное представление о собственной личности.

Самоанализ как интеллектуальный процесс направлен на получение знания о себе, то есть на создание определённого  Я-образа. Во-первых, этот Я-образ всегда неадекватен, страдает неполнотой и искажением вследствие работы эгозащитных механизмов. Во-вторых, так ли уж необходимо человеку иметь знание себя, то есть иметь жёсткую определённость Я-образа? Не «пришпиливает» ли он себя к этому суррогатному Я-образу так, что тот лишает его способности к дальнейшему развитию? Я полагаю, что то, что человек представляет собою как личность, как набор более-менее устойчивых психологических качеств, как некая личностная (эмоциональная, поведенческая и т. п.) определённость — это всего лишь проявление блокировок тонкого тела на уровне психики. Таким образом, чем более выражены личностные свойства, чем более определён человек, тем сильнее эти блокировки, тем более обусловлен, несвободен и предсказуем в своих реакциях этот человек и тем ниже уровень развития его сознания. И наоборот, чем выше уровень духовного развития человека, тем труднее сказать о нём что-либо определённое, тем более он свободен, текуч и непредсказуем. Тот же, кто совершил качественный переход в своём духовном развитии и достиг просветления — тот воистину становится «человеком без свойств», человеком без личности. Он не поддаётся никакой психодиагностике, его поведение — текучая творческая спонтанность, сочетание высочайшей эффективности и непредсказуемости. Чтобы развиваться в направлении этого идеала, вместо того, чтобы «знать себя» с возможно большей точностью и определённостью, нужно совсем иное: в процессе медитации-самонаблюдения растворять любое знание о себе, заведомо объявляя его крайне сомнительным. Знание о себе враждебно подлинному пониманию (видению) себя.

Кто идёт путём интеллектуального познания — тот никогда не достигнет настоящего, а не иллюзорного, самопонимания. Такое подлинное самопонимание достижимо только через практику медитации, то есть систематического самосозерцания при полном отключении мышления-думания. Правильный подход состоит не в том, чтобы «думать себя», а в том, чтобы созерцать себя. То же самое можно сказать и про способность познания других людей. Только тот, кто в достаточной мере познал себя, может полноценно видеть и понимать других людей. Если практический психолог регулярно практикует медитацию самонаблюдение и растворяет свой ум — рано или поздно он сможет напрямую, то есть непосредственно, без всяких тестов и опросников, видеть психику другого человека, вплоть до прямого восприятия его мыслей и эмоций.

Итак, медитация самосозерцания есть ключ как для самопознания, так и для познания (понимания) других людей. Без этой практики самоанализ вырождается в спекулятивную вакханалию, в разгул активности эгозащитных механизмов. Вывод неутешительный: самоанализ без самосозерцания неизбежно приводит к духовной деградации человека, к патологическому развитию личности (чаще всего по шизоидному типу).

Медитация-самонаблюдение необходима не только тем, кто стремится к самопознанию и духовному развитию, но также и тем, кто посвятил себя науке и видит смыслом своей жизни познание истины. Тот, кто занимается наукой, достигнет несравненно больших высот в своей сфере познания, если он сделал медитацию постоянным спутником своей жизни. Я полагаю, что в не слишком далёком будущем профессионал познания посредством регулярной медитативной практики будет развивать свою интуицию-праджню, подобно тому, как сейчас профессиональный спортсмен подвергает себя суровой самодисциплине и упорно тренируется для побития рекорда. Учёный, не практикующий медитацию, будет просто немыслим, подобно тому, как сейчас немыслим спортсмен, не желающий тренироваться.

* * *

Всё вышесказанное в полной мере относится не только к профессионалам познания, но и к людям действия, к практикам. Любое действие для того, чтобы быть претворённым в жизнь, должно иметь энергетическое обеспечение (власть, деньги и воля). Но этого мало, это действие должно быть основано на правильном видении ситуации в целом. Чтобы действие было адекватным и успешным, не меньше, чем энергетическое, необходимо также и его информационное обеспечение. И такое информационное обеспечение успешной деятельности невозможно без интуитивной Мудрости-Праджни. Простая информированность, конечно, важна, но она является всего лишь необходимым, но отнюдь не достаточным условием. При отсутствии развитой интуитивной Мудрости-Праджни у людей, занимающих ключевые посты и принимающих судьбоносные решения — ничего хорошего от таких решений ждать не приходится, и история даёт тому множество подтверждений. Это относится к принятию важных политических, экономических, военных решений. Это же относится и к решениям кадровым: именно кадровые ошибки оказываются самыми болезненными по своим последствиям и самыми дорогостоящими, причём как в деловой сфере, так и в личной жизни. Чем выше уровень принятия решений, тем больше выигрыш при правильном решении, тем тяжелее последствия при ошибочном, неадекватном видении ситуации. Самые опасные и, порой, просто катастрофические по своим последствиям ошибки совершаются на высшем правительственном уровне. Почему же это происходит? Казалось бы, существует команда высокообразованных советников, умнейших людей, обладающих большим опытом и познаниями. Далее, существует огромный аппарат специалистов по всевозможным вопросам, аналитиков, которые обрабатывают информацию и предоставляют высшему руководству свои отчёты, содержащие свою концепцию, своё видение проблемы, прогноз развития ситуации, и предлагают набор вариантов возможных действий с оценкой их вероятных последствий. Конечно же, это очень ценные и важные сведения. И всё же, речь идёт о столь сложных, многомерных, плохо предсказуемых объектах, что, при полном уважении к знаниям и опыту профессиональных аналитиков, приоритет, всё-таки следует отдавать интуитивному проникновению в суть проблемы. Тщательное, с полным вниманием и уважением, изучение отчётов аналитиков должно завершаться интуитивным прозрением в суть проблемы по методике «бросания кристалла в перенасыщенный раствор». Последнее, окончательное, решающее слово должно оставаться за «ясномыслием». Специалисты-аналитики часто обижаются на высшее руководство за то, что оно недостаточно серьёзно и уважительно относится к их разработкам. В какой-то степени они правы. Не секрет, что многие ценнейшие материалы, плод длительных усилий специалистов, просто остаются незамеченными. Уникальная информация не доходит до тех, кто принимает важные, но, увы, часто не оптимальные решения. С другой стороны, люди, стоящие на вершине государственной власти, должны учитывать многие привходящие обстоятельства, в том числе и те, о которых спецаналитики могут не знать, а часто и не должны знать. И, самое главное, человек, принимающий решения, должен быть не только хорошо информирован, но и должен, и это важнейшее качество руководителя, — обладать в высшей степени развитой интуитивной мудростью, позволяющей ему видеть суть любых ситуаций и любых возникающих проблем. Государственный деятель высшего эшелона должен изначально иметь одарённость в этом отношении, а следовательно, и высокую адекватность, и высокую успешность в своих действиях. Однако этого мало, жизнь государственного деятеля связана со столь тяжёлым бременем ответственности, с такими нервно-психическими перегрузками, что без специальной медитативной практики очень трудно сохранить внутреннюю ясность и спокойствие — необходимые условия, без которых невозможна интуитивная Мудрость-Праджня.

Хочется помечтать и представить себе такой вариант будущего, когда каждый общественный деятель, каждый политик, каждый член правительства, высший руководитель страны со всей его командой — ввели медитацию-самонаблюдение как непременную часть образа жизни, и каждый день начинают и заканчивают медитацией. Сейчас, это, естественно, выглядит как утопия, много легче представить себе Большого человека, расслабляющегося в порядке отдыха от государственных дел за бутылкой спиртного, чем сидящего в медитации. Однако кто знает, жизнь меняется, меняются люди, меняются обычаи. Если сейчас такое нестандартное «йогически-мистическое» поведение политика может вызвать недоумение и насмешки со стороны его политических собратьев, то вполне возможно, что в XXII веке человек, уличённый в том, что он не практикует ежедневную медитацию, может поставить крест на своей политической карьере.

* * *

Интуиция-праджня — необходимое условие высокой успешности не только в сфере научного познания, в принятии высокоэффективных и адекватных решений в экономике, политике, менеджменте, военном деле и т. д., но и в обычной повседневной жизни. Она крайне важна для решения постоянно возникающих жизненных проблем, особенно если речь идёт о судьбоносных решениях, последствия которых скажутся на долгие годы вперёд. Жениться или нет? Рожать или делать аборт? Эмигрировать или остаться в России? Остаться на прежней работе или, приняв предложение, уйти на новую? Поехать в отпуск в деревню или на море? Покупать дачу или воздержаться? Все многочисленные проблемы такого рода — сложные, многомерные и до конца непросчитываемые. Никакие усилия разума, никакое продумывание не дают гарантии правильного решения. К сожалению, жизнь не может быть сведена к математической или технической задаче. Слишком много неучтённых факторов, слишком много неясного и непредсказуемого. Жизнь всегда взрывает те рамки, которые ей ставит наш разум. В конечном счёте, всё получается совершенно иначе, чем мы ожидали.

Итак, при решении самых различных жизненных дилемм, мы не можем всецело полагаться на собственный разум, он не может дать нам гарантий правильного выбора. Что же делать? Понятно, что необходимо опереться на совершенно иную, чем «думание» познавательную способность, то есть на интуицию. Но как это сделать? Для этого следует использовать метод, который я называю «бросанием кристалла в перенасыщенный раствор». Заключается он в следующем: прежде всего, проблему, требующую решения, следует обозначить как можно более кратко, одним-двумя словами. Например, если это проблема межличностных отношений, вполне достаточно имени человека, относительно которого нужно принимать решение, а необходимой для этого ясности, необходимого понимания всей ситуации нет. Скажем, Олег или Татьяна. Этого слова вполне достаточно. Аналогичным образом для любых других проблем нужно подобрать слово, обозначающее данную проблему. Затем, каждый вечер нужно садиться в медитацию-самонаблюдение² и практиковать самосозерцание в течение пятидесяти минут. За меньшее время трудно войти в необходимое для пробуждения интуиции особое состояние внутреннего безмолвия (умственной тишины). В конце медитации, будучи в состоянии глубокого покоя, ясности и прозрачности сознания, когда все процессы «думания» отключены, следует мысленно произнести ключевое слово, обозначающее проблему. Это не означает, что тем самым мы подаём сигнал к прекращению медитации и возобновлению думания. Ни в коем случае. Мы просто роняем это слово в своё сознание, пребывающее в глубоком покое, не нарушаемом никакими мыслями, подобно тому, как роняют кристалл в перенасыщенный раствор. Затем продолжаем медитацию-самосозерцание. Если такую практику повторять регулярно, изо дня в день — рано или поздно вспыхнет яркое и несомненное понимание всей ситуации, видение её в подлинном свете. Вместе с тем возникнет и ясность относительно того, как нужно действовать.

Таким образом, не следует рассчитывать на полный успех с первой попытки (хотя и это не исключается). Обычно же требуется повторять эту технику изо дня в день, иногда — из недели в неделю, до получения желаемого инсайта. Чем больше медитативный опыт, чем меньше внутрипсихических шумов, тем легче достигается требуемое состояние глубокого покоя (умственной тишины). Важно понять, что это не мы находим решение мучавшей нас проблемы с помощью собственных прямых стараний и усилий, посредством напряжённого думания (анализирования, просчитывания разных вариантов и т. п.). Во время медитации мы вообще отказываемся думать. Сутью медитации-самосозерцания как раз и является не-думание, не-мысль. Ещё раз подчёркиваю, что, роняя в конце медитации в своё сознание ключевое слово, мы ни в коем случае не переходим к режиму «думания». Также мы не переходим и к медитации-сосредоточения на этом ключевом слове. Всё, что от нас требуется — это мысленно сказав себе это слово, продолжать медитацию-самосозерцание в течение ещё десяти минут. После мысленного произнесения ключевого слова, не надо предпринимать никаких особых усилий. Не требуется никакого внутреннего поиска, никаких стараний. Надо просто быть спокойным, безмятежным, но осознанным внутри этого спокойствия. Суть правильной медитации — это быть созерцающим и быть никаким внутри этого созерцания. Если мы так делаем день за днём, спокойно и без нетерпеливого ожидания результата (нетерпение несовместимо с состоянием умственной тишины) — рано или поздно внутри нас неожиданно и чудесно вспыхнет полное и ясное понимание сути всей этой ситуации. Это понимание–видение будет обладать полнотой, ясностью и самоочевидностью. Сомнений не будет, даже тени сомнения. Мучительное состояние неуверенности — это неизбежный спутник попыток решить проблему интеллектуальным путём, посредством анализа и построения цепочки умозаключений. Вообще, чем больше ума у человека и чем меньше у него интуитивной основы (так называемого здравого смысла) — тем более несчастен и неуверен в себе этот человек, тем больше он испытывает трудностей и мучений в связи с принятием решений. Чем больше у человека ума, тем более он похож на Буриданова осла, умершего от голода между двух охапок сена. Наш ум — это вечный Буриданов осёл. Он не столько решает проблемы, сколько плодит их. Напротив, интуиция-праджня даёт всецело удовлетворяющую ясность и полноту видения ситуации в целом (видения гештальта). Такой инсайт сопровождается чувством полной внутренней убеждённости и душевным подъёмом. Не следует думать, что прямым результатом инсайта будет знание того, как надо действовать. Такое знание будет всего лишь следствием. Непосредственным же результатом инсайта является не инструкция к действию, а полное и адекватное видение ситуации, полное и ясное ее понимание. Именно этого видения, этого понимания, ранее не было. Если, к примеру, это ситуация сложных межличностных отношений, то в результате инсайта не придёт решение само по себе, скажем: «Всё, я должен с ней немедленно расстаться, полностью прекратить всякие отношения». С инсайтом, повторяю ещё раз, приходит не решение, а видение. Это означает, что человек начинает видеть свои межличностные отношения в подлинном свете, такими, каковы они есть на самом деле. Ранее такого целостного восприятия всей ситуации не было. Думание не способно создать познавательную целостность, её может создать только синтезирующий инсайт. Здесь нам поможет следующая метафора. Допустим, слепой человек должен пройти через местность, где повсюду ямы, канавы, поваленные стволы деревьев с торчащими сучьями, заболоченные места и т. п. Если даже он получит подробнейшие инструкции типа «сначала пройди 50 шагов прямо, потом 30 шагов направо, там будет мостик…» и т. д. — всё равно переход для слепого будет весьма проблематичен. Но если он вдруг прозрел и увидел всю эту местность целиком и полностью собственными глазами, тогда он не нуждается в конкретных инструкциях. Как ему идти и что делать в этой ситуации — легко и естественно следует из его непосредственного видения. Принимать правильные решения и успешно действовать можно только тогда, когда имеется полноценное и адекватное видение всей ситуации как единого целого.

В завершение этой главы позволю себе повторить ещё один раз, что для достижения такого целостного видения, непревзойдённым и наилучшим средством является систематическая практика медитации-самонаблюдения. Она создаёт те уникальные внутренние условия, при которых только и возможно пробуждение наивысшей познавательной способности — интуитивной Мудрости-Праджни.